Дежурный по континенту - Страница 72

– Ну что ж, – Серебряков поднялся. – Бог с ней, с этой девкой, в конце концов. Было невероятно приятно видеть вас, дорогой дон Фелипе, в добром здравии.

– И мне, и мне, – не остался в долгу Ольварра.

Когда «мазда», скрипнув резиной, уткнулась мордой в полосатый шлагбаум, Касильдо встал и не спеша подошёл к приехавшим.

– Ну что? – лениво спросил он. – Повидался с хефе?

– Повидался, – ответил хмурый Серебряков. – Поднимай свой дурацкий полосатый палка.

– Ты извини, амиго, – сказал ему Касильдо. – Но придётся мне, прежде чем тебя пропустить вниз, осмотреть твой багажник. У нас – ты не поверишь – один нехороший человек некоторое время тому назад залез, представляешь, в багажник чужой машины, да и удрал, паразит! С тех пор по приказу хефе мы проверяем багажники машин, которые от нас уезжают. Хотя потом он оказался все-таки хороший, но это уже к делу не относится.

– Что у вас тут – тюрьма, что от вас надо удирать в багажнике? Или трудовой лагерь по рецепту товарища Троцкого?..

– Ну, не придирайся к словам, амиго. Ты покуда открой свой багажник, а я отдам распоряжения… Репердиус!

– Я Ремедиус! – поправил его вылезший из серебряковской «мазды» напарник.

– А я как сказал? – удивился Касильдо.

– Ты сказал “Репердиус”…

– Да, если бы меня моя мама назвала таким именем, я бы на неё тоже обиделся. Ладно, давай-ка отойдём. Ну, что видел?

– Хефе его вышел встречать под колонны.

‑ Руку жал?

‑ Ещё как.

– Так, так…

– А провожать – нет, не провожал…

– Так, так… Что ещё?

– Всё.

– Ладно. Иди посиди пока на телефоне, вдруг кто позвонит. Я проверю его багажник и подойду.

Ремедиус поплёлся в сторожку, недоумевая, с чего вдруг Касильдо приспичило проверять этот багажник. Никакого распоряжения на сей счет от хефе не поступало. Про беглеца Акоку уже все забыли, кроме разжалованного бригадира.

Касильдо подошёл к «мазде».

– Ты багажник-то всё-таки открой на всякий случай, – сказал он Серебрякову. – Только не сразу открой, а повозись какое-то время. Сделай вид, что его заклинило у тебя от жары. А пока будешь возиться, скажи-ка мне, что ты Ольварре предлагал за девку?

– Так она всё-таки здесь?.. – оскалился Серебряков.

– Я разве это сказал? – удивился Касильдо и потянулся за бумажкой для ещё одной самокрутки. – Не помню такого.

– Чёрта с два ты сказал, – Серебряков вынул связку ключей и приступил к отвлекающему манёвру с багажником. – Информацию из тебя клещами приходится вытаскивать.

– Так что ты ему сулил?

– Денег и своё участие в боевых действиях.

Про Бермудеса Серебряков парню рассказывать никакой надобности не видел. Во-первых, тема уж больно интимная, а во-вторых, подлец Крайтон всё тянул с ответом на вопрос, возьмёт ЦРУ за жопу этого Бермудеса или не возьмёт.

– Денег у него и у самого хватает, ‑ сказал Касильдо. ‑ А участвовать в наших боевых действиях мы посторонних, как правило, не приглашаем. Да и затевать боевые действия против какой-то девки для настоящего маньянца западло.

– Что же я ему должен был предложить?!. – Серебряков очень натурально разыгрывал сцену неудачного открывания багажника: он сделался весь злой и красный; парнишка Ремедиус, наблюдавший за ним из окна сторожки, мог поклясться, что из уст этого большого гринго ничего, кроме проклятий в адрес непокорного железа, не срывается.

– Голову его врага, – сказал Касильдо и зажёг спичку.

– Что?..

– Сразу видно, что ты не маньянец, – сказал Касильдо. – Голову врага поднеси ему на медном блюде, и взамен этого потребуй себе ту девку.

Соображает парень, подумал Серебряков. Такому бы нормальное образование – стал бы профессором. Или шпионом. Интересно, что дальше будет.

– И кто же у него враг? – спросил Серебряков.

– Сколько ты предлагал ему денег?

– Сторгуемся.

– Хорошо. Я тоже думаю, что сторгуемся. Но одну вещь я хочу обговорить заранее.

– Какую?

– Тебе всё равно, мёртвая будет девка или живая?

– Всё равно.

– Всё равно, трахнутая или нет?

– Абсолютно, – Серебряков усмехнулся и открыл багажник.

– Всё равно, куда трахнутая?

Гэбэшник даже отвечать не стал на такие пустяки.

Касильдо глубоко затянулся, выпустил дым, почесал спину и лениво заглянул в пустой багажник. Там, как и следовало ожидать, не было никого и ничего кроме лысой запаски.

– Ты, наверное, читал в газетах, что пару дней назад в Акапулько скоропостижно подох полицейский комиссар?.. – сказал Касильдо.

– Ну, может и читал…

– Фамилия комиссара была Посседа…

– И что?

– У него осталась баба, ну, вдова… Как зовут – не знаю. Но это выяснить, я уверен, тебе труда не составит. Как и узнать её адрес. Так вот, я полагаю, что враг нашего дона Фелипе трахает комиссарову бабу. Более того, я почти уверен, что это они с этой бабой на пару и пристроили комиссара без очереди на вечные казённые харчи. Не спрашивай, как я это вычислил. По ряду признаков. Плюс интуиция. Великая вещь. Одним словом, я на восемьдесят процентов уверен, что так оно и есть. Даже на девяносто. А это, согласись, хороший процент. Комиссар был estupefaciente, таблеточник, без этого не мог. Они ему подсунули la pastilla, он сожрал и сдох. А враг нашего Дона трахает его бабу.

– Так как же его зовут, этого пидараса?

– Эриберто.

– А фамилия?

– Мы еще с тобой не поторговались. Сторгуемся – скажу.

– Ладно. И чем он насолил Дону?

– Хефе его из кутузки вытащил, а тот на него стучал конкурентам. Хефе его посадил в подвал, а он, гад такой, доски в стене выломал и сбежал.

‑ А, так это он залез в багажник чужой машины?